Хождение за три с половиной моря

Азов.

Ранним южно-российским утром, яхта «Мария» с одиннадцатью членами экипажа, полными баками солярки, рундуками полными харчей и пивом в холодильнике двигалась по Дону по направлению к устью. Судовая роль заполнена, вахты расписаны, погранцы дали добро на выход по телефону, ехать к ним не пришлось.

Руслан долго плевался, типа «шо это за яхтинг такой?», когда до берега справа слева рукой подать. Он у нас парень, выросший на море, поэтому факт наличия берегов в непосредственной близости ему был непривычен.

Вышли в Таганрогский залив. Та же речка, только русло отмечено буями. Водичка цвета каки. За пределами судового хода глубины меньше двух  - трех метров, поэтому наскочить на мель - всегда пожалуйста. Мы шли по кромке фарватера, никому не мешая. С востока потянул ветерок, поставили стаксель. Путешествие начало становиться безмятежным и даже скучным.

Погранцы решили «Скучно вам? Щас мы вас развлечем по полной программе и добавим смысла в  жизнь!» и сообщили нашему капитану по радио, что мы нарушили практически все возможные правила поведения судов в пограничной зоне и нам надо возвращаться назад, предоставлять им все необходимые документы лично.

Возвращаться сильно не хотелось. Все наши доводы о том, что мы звонили утром дежурному и он дал добро на выход не имели результата. Длинные телефонные переговоры не помогли, хотя капитан был самой вежливостью и обходительностью. Пришлось развернуться, и под двигателем чапать обратно в Ростов. Через полчаса хода в обратном направлении, пограничное начальство подобрело (видимо откушамши кофе и порзмышлямши о смысле жизни) и разрешило нам (в виде большооого исключения!) следовать своим маршрутом.

Переход по Азову ничем примечательным не отличился. Первую ночь неплохо поддувало в фордевинд (узлов 15 – 20) а на следующий день, перед обедом, ветер кончился, и пришлось запускать двигатель. Из мелкого Таганрогского залива мы вышли и повернули на Керченский пролив.

Вообще, вру, примечательными были наши завтраки, обеды, ужины. Женская часть экипажа, не смотря на качку и непривычные самочувствия, старалась на славу и баловала нас как вкусом разнообразных блюд, так и сервировкой стола, за что им огромное человеческое спасибо. Чувствовали мы себя как министры в ведомственном санатории.

К Керченскому проливу подошли ночью, прошли без проблем. Оказалось только, что проход по судовому ходу платный и нам пришлось продвигаться за его пределами. Об этом нам сообщила строгим голосом диспетчер трафик контроля с украинской стороны. Глубины позволяли, и мы следовали вне судового хода, недалеко от его границы совершенно бесплатно.

С рассветом миновали якорную стоянку судов, и пошли курсом на Новороссийск. Дельфинов в этот раз было мало. Я всего парочку видел еще в предрассветных сумерках, две темные глянцевые тушки плескались неподалеку. Берега окутывала дымка, низкий берег только угадывался сквозь пелену тумана.

Выходим.

Утро понедельника выдалось суетливым. В крайний момент боцман рванул в магазин за шампанским, которое было клятвенно обещано девичей части экипажа, которая должна была присоединиться к нам в Стамбуле.

Долго переговаривались с порт-контролем пока нам разрешили переход к таможенному причалу. На полпути выяснилось, что для движения в порту требуется лоцман, либо капитан маломерного судна, прошедший инструктаж в администрации порта Новороссийск. Такие правила. Спешно решали проблему.

Яхт-клуб выручил, порекомендовал нам капитана имеющего такой инструктаж. Созвонились, договорились, вернулись, забрали, пошли в порт сдаваться пограничникам и таможенникам. Помощь нам была оказана совершенно бескорыстно. Мир не без добрых людей.

Оформление пересечения границы маломерным судном в России дело редкое. По этой причине симпатичные пограничницы взирали на нас как на клоунов из цирка шапито. Впрочем, формальности были произведены четко, по деловому, без придирок. Одна из девушек попросила провести ее по внутренностям яхты. Провел. Показал машинное отделение и кормовую каюту (кают-компанию и носовую она и без меня видела). Спросила недоуменно: - И это все? И как вы тут живете? – Нормально, говорю, живем, даже хорошо. Чувствовалось, что ей искренне жаль наши забубенные, загубленные напрочь души. Хорошо хоть хлебушка не покрошила из жалости.

Черное море.

Утро и следующий день были безмятежны. Купались (вода оказалась довольно прохладной), несли вахты и подвахты. Готовили еду и убирались в каютах и на камбузе. Ночь прошла так же как предыдущая. Штиль, легкая рябь по воде, лунная дорожка. Видно только усы, расходящиеся от плывущей в ночи лодки.

Однообразие надоело. Турпоездку решили осмыслить научными исследованиями. Находясь в географическом центре Черного моря, доцент Деркач (Игорь Александрович) при помощи старшего научного сотрудника Ачоха (Руслана Махмудовича), научного секретаря Бессараба (Сергея Александровича), а так же при непосредственном содействии капитана яхты «Мария» Харагезова (Юрия Саркисовича) и боцмана Матвеева (Сергея Борисовича) провел научный эксперимент.

Научный эксперимент заключался в погружении контейнера с исследуемой жидкостью на глубину сто метров с последующими органолептическими и сравнительными исследованиями методом экспертизы. Яхта легла в дрейф и эксперимент начался.

Контейнер с исследуемой жидкостью был надежно привязан к заранее заготовленному шнуру и опущен в воду. Доцент Деркач тщательно следил за тем, чтобы шнур уходил в воду под углом 90 градусов. Для  исключения погрешности измерений, работа велась в перчатках, с соблюдением всех необходимых норм и правил. Процесс фиксировался старшим научным сотрудником на видеокамеру.

Не менее тщательно и аккуратно контейнер был извлечен на свет Божий после получасового нахождения в морской пучине. Контейнер был торжественно вскрыт и экспертный совет приступил к органолептическим исследованиям. Вывод комиссии: «Пиво опущенное на глубину 100 метров в географическом центре Черного моря становится прохладным и приятным на вкус».

В процессе работы, коллектив ученых обменялся мнениями по поводу аналогичных исследований за рубежом. По результатам обсуждения ученый совет постановил, что «только советские моряки мужественно занимаются наукой в свободное от трудовых будней время». Отчет о проведенном эксперименте был передан на «Большую землю» средствами КВ радиосвязи.

Связь с «Большой землей» была надежной и не подвела нас в течении всего путешествия. На борту имелась КВ радиостанция и модем для работы в системе WinLink. Прогнозы погоды и письма от родных и близких получали регулярно. В третью ночь зафиксировал интересное явление – очень дальнее прохождение УКВ радиоволн. Отчетливо слышал как Гена - капитан яхты «Нирвана» запрашивал Геленджикских пограничников. Расстояние в этот момент до Геленджика было около двухсот миль. Слышали переговоры судов и береговых служб крымского побережья (до них поближе было). АИС показывал суда, находящиеся на рейде у Керченского пролива и в Цемесской бухте.

«Первый мост после Ростова».

Показался мост. «Первый мост после Ростова» - как бы невзначай сказал Руслан. Истину сказал. Факты – упрямая штука. На всем пути от Ростова до Стамбула под мостами нам проходить не пришлось. Определение закрепилось.

Справа и слева проплывал шумный город, картинка медленно менялась как на экране 3D кинотеатра. Древние укрепления сменялись зеленью деревьев, фасадами современных и не очень домов. Прошли второй мост, прошли мимо залива Золотой рог, уворачиваясь от многочисленных паромов и прогулочных судов. Вышел в любительский эфир, не смог отказать себе в удовольствии сделать пару – тройку десятков связей из пролива.

Стоянку запланировали в «Атакёй-марине». Вечером должны были прилететь еще двое наших лучших  членов экипажа. Лучших, потому что девочки всегда лучше мальчиков (народная мудрость). Ждали мы (а капитан больше всех) адмирала – супругу нашего капитана Ирину и матроса Наталию (спортсменка, комсомолка, инструктор по горному туризму и просто красавица). Нужно было их встретить и принять, как подобает. После небольшого ожидания ошвартовались в марине, и пошли сдаваться властям. Юра с Игорем занялись формальностями, а остальной экипаж приборкой и отдыхом.

Вернулись Юра с Игорем не солоно хлебавши. Власти хором им сказали  - «приходите в понедельник» ибо суббота. Как прожить в Стамбуле до понедельника без въездных штампов в паспортах мы представляли себе слабо. Видимо сказывался опыт общения с разного рода властями, полученный на Родине, в течение предыдущей жизни. Вышли из положения следующим образом: распечатали судовые роли, зашли в офис марины, объяснили ситуацию и добрая девушка администратор, заверила судовые роли печатью марины. Предупредила нас, что это «нон офишшал». С паспортами и судовыми ролями в кармане мы и гуляли до понедельника. Наши личности никого не интересовали, паспорта у нас никто не спрашивал.

Вечером боцман сварил вкусный супчик. Мы навели порядок в лодке. Капитан уехал за девчатами в аэропорт. Пока ждали девушек, пили шмурдяк и дискутировали на тему «защита стальных лодок от электрохимической коррозии».

Отредактировано RV6ASX (2012-01-16 17:04:04)

Мраморное море.

Мраморное море очень похоже на Азовское. Такой же цвет воды, такие же короткие волны. И размеры подходящие. Только глубже. Пароходов больше. Много судов на якорной стоянке у Стамбула, да и трафик по судовому ходу в сторону Дарданелл довольно интенсивный.

Шли под парусами, иногда моторили, поддувало слабо. Купались, наслаждались яхтингом, рассматривали берега. Слева в дымке виднелся остров Мармара, справа вдалеке европейский берег Мраморного моря. Ближе к вечеру берега слева и справа начали наступать, и мы постепенно втянулись в пролив Дарданеллы. Берега пролива не настолько интересны, как например, в Босфоре, но Босфор многие из нас уже видели, бывая в Стамбуле раньше, а Дарданеллы для всего экипажа были новинкой.

Поддуло, узлов 15 – 20, пошли в бакштаг под всеми парусами. Помогало и попутное течение. Хорошо шли, узлов шесть. В самом узком месте пролива, уже глубокой ночью, пришлось чуть поджаться к берегу, пропустить идущий попутными курсами сухогруз и пассажирский лайнер. На пассажирском мигали огни дискотек, играла музыка. По палубе фланировали пассажиры. Экзотика.

Всю ночь боцман нервничал в обнимку с биноклем и налобным фонариком, но уже сказывался опыт прохождения Черного моря и Босфора. Серега суетился по делу, так как в одном месте пришлось зажечь салинговые огни и подсветить фонарем паруса. Сухогруз пер прямо на нас, не меняя курса. Ну а так все хорошо прошло.

Реальная любовь.

Так называется фильм, который мне очень нравится. Основная мысль фильма – любовь повсюду вокруг нас.

О чем это я? – просто захотелось рассказать про любовь к людям и миру, который нас окружает, к морю и земле, к родным и близким, которые остались далеко за кормой, ну и конечно о простой человеческой любви между мужчиной и женщиной.

Очень трогательно выглядел капитан, преподносящий своей любимой жене Ирине подарок. Надо  сказать, что подарок покупался «тайно», а это очень непросто осуществить в условиях «колхоза» царящего на лодке. Он типа сказал, что пройдется по яхтенным магазинам, а сам быстренько ломанулся в ювелирный за украшением для любимой.

Трогательно выглядел боцман, когда в открытом море обратился к Игорю, работающему в любительском эфире, попросить кого-нибудь позвонить домой маме, передать что все нормально. Игорь, конечно, не отказал, народ откликнулся. Анатолий – радиолюбитель, русский немец из Германии (DL8RCB) позвонил в Ростов и передал матери привет от сына, сообщил, что все нормально.

Трогательно было зачитывать электронные письма, полученные по радио от мамы и папы Игоря, которые неустанно следили за нашим путешествием.

Перечислять можно долго. Просто в обычной жизни это мало заметно, а замкнутый мир на лодке способствует выявлению чувств. Их просто трудно скрыть от окружающих.

Или вот (на обратном пути через Черное море):

Стою на вахте. Вторую ночь шторм. Дует 35 – 40 узлов, волна 3 – 4 метра. По воде полосы пены. Лодку валяет с борта на борт. Гребень волны периодически заплескивает в кормовой кокпит. Вода, не успевая уйти в шпигаты, сквозь щели брандер-щита проникает в кормовую каюту. В лодке сыро, под пайолами плещется вода. Три часа ночи, меня должен менять капитан. Смотрю, открывается люк в центральном кокпите, кто-то вылезает в полной амуниции, защелкивает страховку на страховочный линь и карабкается на четвереньках по палубе меня менять. Думал кэп. Оказалось Ира. Говорю: - Чего не спится? Почему Юру не разбудила? Отвечает: – Пусть поспит. Постою. Он и так умаялся.

Реальная любовь.

IOTA AS-099.

Что скрывается за этой аббревиатурой? Сейчас объясню. В нашем экипаже два радиолюбителя – коротковолновика. Что это за странное хобби объяснять не буду, слишком долго. Радиолюбители эти: Игорь и я. Игорь всегда старается выйти в эфир из какого-нибудь экзотического места. Что может быть экзотичней необитаемого острова?

В мире радио существует ассоциация любителей выходить в эфир с островов, любителей провести с ними связь еще больше. Англичане придумали придать этому порыву упорядоченную направленность. Создали проект под названием Islands On The Air – сокращенно IOTA (острова в эфире). Каждому острову или группе островов присвоили обозначение. Вот это обозначение я и вынес в название главы.

Островов в Турции навалом. Есть большие, есть маленькие. Выбор большой.

Вышли из Чесме, подошли к маленькому острову Узунадалар (Uzunadalar). Этот остров входит в группу островов под номером AS-099. Высадили Игоря на тузике вместе с боцманом Серегой и кучей радиолюбительских хабарей. Боцман был в качестве группы обеспечения и в качестве фотокорреспондента. Игорь развернул станцию, поставил антенну, и работа в эфире началась.

Пока Игорь радировал, зашли в небольшую бухту на соседнем острове Kara Ada. Искупались. Руслан с девчатами предприняли вылазку на берег, обследовали какие-то старые развалины.

Пробовал ловить рыбу. Долго макал снасть в воду - безрезультатно.

Якорь пополз. Попытались с Юрой его поднять – новую цепь клинит в брашпиле. Провозились без особого результата. Надо цепь менять. Вытащили 50 метров цепи на борт вручную. Разрезали (хорошо, что на яхте есть дизель-генератор и «болгарка»), завели старую цепь на якорь. Переставились и еще искупались.

В сумерках вернулись к острову, на который высадился наш радиодесант. Включил КВ станцию, которая осталась на борту. Игорь молотил в эфире не переставая. Американцы, японцы, азиатские и европейские станции «атаковали» его наперебой. Хороший «пайлап» (свалка на частоте, когда одновременно много станций вызывают одну, работающую из редкого места), многозначительно (надо же иногда надуть щеки) сказал я и выбрался в кокпит.

Капитан спросил: - Давай может им дадим команду «закругляться»? А то темно уже. Говорю: - Пусть Игорь отведет душу, а то он потом до Стамбула будет канючить, просить его еще куда-нибудь высадить. Пусть оскомину собьет. На том и порешили.

Пока ждали Игоря занялись с Русланом плетением огонов на швартовых. Открыли книжку-справочник Бобы Бонда. У нас все получилось.

Силы у Игоря кончились где-то часа в три ночи. Они с Сергеем благополучно вернулись на тузике. Помогли им разгрузиться, затащили тузик на палубу. Игорь был счастлив. Вволю наработался, сделал 950 связей. Радиолюбители поймут.

Чанаккале.

Утром следующего дня зашли в пролив Дарданеллы. Мимо древней Трои пройти было никак нельзя, поэтому зашли в Чанаккале. Троя, конечно, имеет не много общего с вышеуказанным городом. Ее развалины находятся в тридцати километрах южнее. Но на центральной площади, выходящей на набережную, стоит самый настоящий Троянский конь, тот самый, который снимался в фильме «Троя».

Вы поняли? Бред Питт фотографировался с тем же конем что и мы! Хотя, кто такой этот Бред Питт, если задуматься?

Пришвартовались. Серега – боцман отправился на разведку. Через двадцать минут мы уже знали куда идти, куда не стоит, где музей, где магазины. Накануне наша закрутка стакселя развалилась совсем. Воспользовавшись стоянкой, капитан разобрал ее. Выяснилось, что в закрутке (Пластима) отсутствует фиксирующее кольцо. Когда оно потерялось, и было ли вообще, одному Богу известно. Придумали из чего его изготовить. Подошел кусок капролоновой втулки.

Слева стояла лодка пенсионеров из Швеции, справа такая же семейная пара из Новой Зеландии. Они безмятежно наслаждались яхтингом и всем что с ним связано. У Новозеландцев стол в кокпите украшали два высоких запотевших бокала, наполненных янтарным пивом. Видно было, что они собираются насладиться им в полной мере, так, как на фотографиях за красивую жизнь.

Вжжжжжжжж!!!!!! Завизжала «болгарка» в твердых руках нашего капитана. Хрена вам, капиталисты! Русские пришли!

Пока Юра ваял из капролоновой втулки новую шайбу для закрутки, остальной экипаж пировал в кокпите, разливая шмурдячок по железным кружкам.

В перерывах между завываниями электроинструмента удалось интеллигентно пообщаться с новозеландцами. Оказалось, что купили они лодку в Германии, и сейчас не спеша двигают домой. Поинтересовались что за флаг у нас на корме. Пришлось объяснять, что русские мы и флаг такой же (редко наш бело-сине-красный увидишь на яхте).

Потом пошли гулять по городу. Купили сувениров по мелочи, зашли в военно-морской музей. Чанакалле у турков что у нас Новороссийск – город герой. В 1915 году турки отчаянно защищали свой город и пролив от морских и сухопутных сил стран Антанты. Бились и на суше и на море. Отличился турецкий минный заградитель. который ночью, перед носом у врага расставил мины. Это решило во многом исход операции. Корабль этот стоит на вечном приколе на набережной Чанаккале. Там музей. Мы в него не попали из-за позднего времени, зато побродили по парку, рассматривая всевозможные орудия убийства.

Посидели немного в кафешке прямо на берегу Дарданелл. Горожане за соседними столиками развлекались настольными играми.

Вечером всем экипажем сфотографировались на фоне троянского коня. Игорь опять пошел по рукам. Хватило всем.

Снова Стамбул.

Ночь и весь следующий день шли в бейдвинд в сторону Стамбула. Несколько раз меняли галс. Попытались набить заднюю шкаторину грота, чтобы идти острее, порвали ее. Поменяли грот (у нас был запасной комплект парусов). Новый грот – чуть меньшего размера и чуть более плоский, лучше справлялся на остром курсе.

Девчата занялись починкой порванного паруса. Картина была живописная, парус занял все пространство центрального кокпита. Ира с Наташей «утопали» в парусе, вооружившись иголками, нитками, латками и прочими атрибутами необходимыми для ремонта. За работой, а в особенности, когда работаешь не сам, а наблюдаешь, как работают другие люди, время прошло не заметно.

Стемнело. Ветер стих, запустили двигатель. На фоне ярких ночных огней Стамбула было очень не просто разобраться в реальной окружающей обстановке. Выручал как всегда радар с АИС приемником. Мы уже не нервничали, просто были очень внимательными. В Атакёй-марину решили в этот раз не заходить. Пошли в Сетур-марину, находящуюся на азиатском берегу. Надо же и там все разведать..

Была середина ночи, когда мы подошли ко входу в гавань. Лоция рекомендовала запросить разрешение на вход по радио. Сначала с мариной пытался связаться капитан. Никто не ответил. Пришлось кружить вокруг, и довольно долго. Рядом, на якоре стоял большой катер и какая-то яхта. Следующую попытку выйти на связь предпринял я, и (О, Чудо!) - нам ответили. Заспанный турок молол что-то совсем невразумительное. То ли это был плохой английский, то ли хороший турецкий, я так и не понял. Минут через двадцать (мы за это время уже забросили всякую надежду ошвартоваться в марине и даже успели бросить якорь неподалеку), из гавани вышел РИБ с двумя турками (видимо с теми, которые нам ответили по радио) и нас проводили к причалу.

В связи с ночным временем суток, швартовщики ломать себе голову долго не стали, и притулили нас лагом к заправке. Типа «утром переставим». На заправке воняло (канализацией, а может гниющими водорослями). По бетонному причалу нагло бегали пешком местные чайки. Они явно чувствовали себя тут полноправными хозяевами, и им совсем не нравилось наше вынужденное соседство. Когда кто-то из экипажа выходил на причал, они смешно, перебирая лапками, нервенно семенили в противоположную сторону.

Утром, после визита капитана в офис марины нас переставили к «нормальному» причалу. Задач на пребывание в Стамбуле было не мало. Нужно было закрыть транзит-лог, поменять якорную цепь (Юра решил предпринять попытку договориться, чтобы тот кусок, который он купил, заменили), приготовиться к броску через Черное море и просто отдохнуть.

Транзит-лог закрыли. Юра с Игорем справились с этой задачей успешно, помотавшись по Стамбулу. Заодно зашли в тот магазин, где покупалась цепь. Договориться о замене получилось, единственной проблемой оказалось найти цепь с подходящими к нашему брашпилю звеньями. В поисках, Юре пришлось на такси объехать весь Стамбул. В Стамбуле, как и в Греции «все есть». Нашли. Договорились, что цепь нам привезут следующим утром и заберут ту, которая не подошла.

Ира с Наташей пошли прогуляться по городу. Остальной экипаж занимался судовыми работами. Залили в танки воды, помыли лодку. Было грустно расставаться с Турцией, со Стамбулом. По этому случаю вечером устроили праздничный ужин. Игорь проявил свой кулинарный талант. Что ели не помню, но помню, что было вкусно. С капитаном и боцманом откушали водочки. Девчата с Игорем и Русланом предпочли вино.

На берегу в кафе начинался какой-то праздник. Дружно решили пойти посмотреть. Боцман мчался впереди всех, вооруженный видеокамерой. Часа через полтора вернулся на лодку в крайнем перевозбуждении (или даже в экстазе). Настолько ему понравились греческие танцы (а может девушки). Турецкие греки отмечали чей-то день рождения в кафе. Потом вернулся Игорь и залег с книжкой на свою койку. Юра с Ирой и Руслан с Наташей вернулись позже всех. Они замечательно отдохнули в кафе, пили турецкий кофе, курили кальян (все не курящие типа, ага). Восторгов по поводу кафе, кофе и кальяна было много.

Потом, уже разлегшись по своим койкам на лодке, пытались рассказывать друг другу «страшные истории», вспоминали свое «пионерлагерное» детство. Ира с Наташей по неизвестному нам (и как выяснилось потом тайному) побуждению спели «Пусть бегут неуклюже…». Замечательная ночь получилась. И весело и немного грустно.

Шторм.

Барашки по небу бегут,
Иль небо метлами метут,
Когда рангоут твой высок,
Оставь лишь марсели да фок.

Именно таким было утро. Марселей у нас не было, стоял грот и стаксель. Грот заметно меньшего размера, чем тот, который мы порвали в Мраморном море, поэтому, смело можно было считать, что шли зарифленными на одну полку. Дул северо-восточный ветер 10 – 15 узлов, ночь шли правым галсом, утром повернули, пошли левым.

Принятый накануне вечером погодный файл сообщал о формировании циклона в северной части Крымского полуострова, и северо-западном ветре до двадцати узлов. «Ничего особенного» сказали мы себе с кэпом, - «быстрее поедем». Это вот такая моряцкая лихость. Надо сказать, что кроме объективных признаков приближения шторма был еще один - субъективный, но очень важный. Вечером Наташа обмолвилась, что - «вот бы было здорово, если бы мы еще и в шторм попали». Мы дружно поулыбались. А зря.

День прошел достаточно буднично, ветер не усиливался, только «барашковые» облака подходили все ближе и ближе, подтягивая за собой тучки помощнее. К вечеру волнение немного усилилось. Наташа сварила супчик. Есть не хотелось, но Руслан мудро заметил, что надо поесть, так как завтра свеженькой еды можно и не приготовить. Поели.

Ночью проснулся от громкого хлопанья стакселя. Игорь на палубе что-то матерно кричал рулевому. Выскочили с Русланом на палубу. Шел проливной ливень, сверкали молнии, ветер выл - словили грозовой фронт. Игорь безуспешно пытался скрутить стаксель. Выяснилось, что подветренный шкот закусило в блоке. Помогли. Скрутили. Вымокли до нитки (выскакивали в чем есть, с постели, непромоканцы одевать было некогда) Пришлось потом переодеваться. Это была первая часть Марлезонского балета.

Заступил на свою вахту. Ветер и волнение усилились. Периодически поливал дождь. На «неправильных» волнах лодку кренило довольно сильно. Первой жертвой ухудшения погоды стала кастрюля с недоеденным супом. Она приземлилась где-то возле штурманского стола, по пути расплескав свое содержимое по пайолам. Второй жертвой чуть не стала Наталия, которую едва не вытряхнуло с ее койки.

До утра шли под гротом, потом, где-то в районе полудня, взяли рифы. Ветер продолжал усиливаться, думаю до 30 – 35 узлов. Волны большими неровными горками окружали лодку. Гребни волн заплескивались в кокпиты, вода через щели в люках и брандер-щитах просачивалась, а иногда лилась струями во внутрь лодки. Поубирали все лишнее из кокпитов.  На палубе, кроме пристегнутого во всей амуниции вахтенного, никого, все внутри по койкам. Обед не готовили. Аппетита не было.

Не помню точно, в какой вечер после начала шторма, но слышали по радио переговоры спасательных служб Крыма. Какая-то яхта передала сигнал бедствия. Яхту нам слышно не было, а береговой спасательный центр слышно было отлично, видимо их передатчик был более мощный. Бедствующая яхта находилась где-то под крымским побережьем, и, по словам береговой службы, экипаж не мог определиться со своим местоположением. GPS-а то ли не было, толи он был неисправен, и по береговым ориентирам они определиться тоже не могли. Чем там закончилось, мы так и не узнали. Они перешли на другой канал связи. Надеюсь, что все хорошо.

Во вторую ночь шторма на моей вахте ветром сломало антенну для КВ связи. Мы ее принайтовили шкертиком к солнечной батарее, чтобы не улетела совсем. Какой был ветер, определить точно мы не могли, так как на яхте отсутствовало соответствующее средство для измерения. На глаз и по ощущениям узлов 40. Пока стоял на вахте, меня ощутимо вжимало ветром в ахтерштаг. Семнадцатитонная лодка под 3 – 4 квадратными метрами стакселя делала 7 – 8 узлов. Повсюду по воде были полосы пены. Игорь потом сказал, что привяжет стеклопластиковую удочку к машине и засечет, на какой скорости она сломается.

Боялся, что из-за поломки антенны очередной сеанс связи не состоится или не удастся передать нужный объем информации, поэтому отправил «позишен репорт» и очень короткое сообщение о том, что у нас все нормально «All OK, wind 30 kn». Узлов было не тридцать, а больше, но решил никого не пугать. Связь была достаточно устойчивой, даже с поломанной антенной, и при следующем сеансе я уже не стал так ограничивать тексты писем.

Второй день был похож на первый. Все так же выполняли рутинные обязанности, стояли вахты, валялись на койках. Аппетита ни у кого не было. Заставил себя съесть кусок хлеба, пошло на пользу. Посматривали в небо, в надежде, увидеть просвет в непогоде. Даже обратились с коллективной просьбой к Наталии, чтобы она пожелала «Чтобы шторм закончился». Пожелала. На самом деле, все было не так грустно, как получается рассказывать. И шутили и смеялись. Игорь, задумчиво сидя на койке, изрек: «Вот женюсь я, будут у меня дети. Скажут – Папа, папа, поехали на море! …И ЧТО я им отвечу…???»

Третью ночь дуло уже поменьше, только волны громоздились все так же. Сквозь низкие тучи временами проглядывало звездное небо. В моменты, когда лодка поднималась на гребень волны, по сторонам виднелись огни немногочисленных судов.

Оно, конечно, может и не стоило так подробно про шторм расписывать. Да и потом, глядя на фотографии, уже и ветер не таким сильным казался и волна мелковата была. Просто опыт для меня новый, поэтому так получилось. На следующий день ветер стих, волна помаленьку стала уменьшаться. Кончился шторм. Остались только воспоминания.

Итоги.

Мы отлично сходили. Прошли 1700 миль по генеральному курсу. Прошли три с половиной моря и три пролива. Получили необходимый опыт и удовольствие от путешествия.

Отдельно хочу сказать про атмосферу в экипаже. За месяц путешествия, никто из нас не только не поссорился друг с другом (как это иногда бывает в экипажах при длительном совместном пребывании на лодке), но даже намека на это не было. Как одна большая дружная семья. Почему именно так сложилось – не знаю. Наверное, все вместе и каждый в отдельности просто очень хорошие люди. Пойду с ними когда угодно и куда угодно.

Все когда-нибудь проходит, и путешествие, даже такое замечательное как наше, тоже. Остались фотографии, воспоминания и друзья.

И вот этот вот рассказ останется в качестве протеза для стирающихся в мозгу и времени Воспоминаний.

Пусть в жизни будет еще много разнообразных событий, но никогда не забуду наш экипаж и нашу лодку: капитана Юру, штурмана Руслана, баталера и кока Игоря, боцмана Сергея, матросов Иру и Наташу.